Воспоминания были напечатаны в пермской газете «Освобождение России» 11 июня 1919 г. в связи с годовщиной установления власти Комуча.
Их автор сохранил инкогнито, подписавшись псевдонимом «Беженец», но знание деталей и хорошая ориентация в топонимике Самары говорят в пользу его самарского происхождения.
Текст подготовлен Калягиным Андреем Владимировичем (канд. ист. наук, Самарский государственный университет), и был опубликован в электронном сборнике "XX ВЕК И РОССИЯ: ОБЩЕСТВО, РЕФОРМЫ, РЕВОЛЮЦИИ", Выпуск 1, 2013 г., Часть 1, стр 162-170, откуда и приводится.
Освобождение Самары чехами 8 июня 1918 г.
(Воспоминания неизвестного очевидца)
[...]8
Наступление на Самару началось дня за три до ее занятия. 6 и 7 июня чехи стояли в нескольких верстах от Самары за рекой Самаркой и изредка обстреливали город.
Нужно отдать справедливость чехам, что они стреляли больше для острастки с высоким разрывом и щадили город, причем, как я уже сказал, выстрелы их были редки, что нельзя сказать про батареи красных, которые «палили» почти через каждые 5-10 минут, хотя результаты их стрельбы были весьма плачевны и не приносили никакого вреда чехам (интересно отметить, что артиллеристам- специалистам, «работавшим» у орудий, красные платили по 100 руб. в час).
Рассказывали, что наводчиком у красных был чех из контрразведки, записавшийся в красноармейцы за несколько недель до наступления чехов.
7 июня Самара была объявлена на осадном положении, и хождение по улицам без разрешительных удостоверений позднее 8 ч[асов] вечера было воспрещено под угрозой расстрела на месте.
По городу были расклеены всевозможного рода воззвания, прокламации и т.п.
В одних извещалось, что вся власть в городе переходит к военно- революционному комитету, в других председатель военно-революционного комитета призывал всех «сознательных товарищей» на борьбу с контрреволюцией, готовящей «нож в спину рабоче-крестьянскому правительству», и наконец, появилось громадное воззвание к чехословакам за подписью чешского вождя Максу 9 , в котором он призывал чехов прекратить борьбу против советской власти и сдать оружие.
Как потом выяснилось, воззвания эти были провокацией со стороны большевиков, так как Максу никогда не выпускал их.
Словом, большевики, предчувствуя свою гибель, не стеснялись в средствах, стараясь всеми мерами успокоить себя и скрыть от населения свою слабость.
Никто из жителей не думал, что в ночь с 7 на 8 Самару займут чехи, все предполагали, что большевики будут защищать город, тем более, что все партийные работники и коммунистические отряды и все сочувствующие были призваны.
Мало того, в большевистском официальном органе («Солдат, рабочий и крестьянин») говорилось, что городу не грозит никакой опасности и что «контрреволюционные банды» чехословаков, руководимые русскими офицерами, будут не сегодня-завтра разбиты. Но никто этим заверениям не верил и если не высказывали этого открыто, то в душе все горели желанием, чтобы чехи победили и скорее вошли в город.
В ночь с 7 на 8 июня мне, по счастливой случайности, пришлось быть дежурным по кварталу, где я проживал, в домовой охране. Дежурство распределялось на две смены – с 9½ ч. до 2 ч. ночи и с 2 до 5½ ч. утра.
Мое дежурство начиналось с 9½ час[ов]. Получив от дежурного, следящего за сменой, винтовку и патроны, я вышел на свой пост. Вечер был теплый и тихий.
Стрельба окончательно прекратилась. Была какая-то зловещая тишина; даже собаки, как бы предчувствуя что-то, перестали лаять.
Часов около 12-ти к моему посту подошли еще человека 3-4 из домовой охраны из нашего и соседних кварталов и несколько человек из жителей квартала.
Спустя некоторое время к нам подбежал один из дежуривших в соседнем квартале и сообщил, что ходят какие-то личности и разоружают самоохрану. Мы все насторожились, сняли с плеч винтовки и приготовились дать должный отпор, у некоторых оказались при себе револьверы, которые были переданы не имевшим вооружения, и все стали смотреть в ту сторону, откуда предполагался приход разоружающих.
Действительно, вдали, за несколько кварталов от нас, показался автомобиль и, не доехав до нас всего один квартал, погасил огни и остановился. Все мы были в мучительном ожидании, не зная, что будет дальше. Но автомобиль, постояв минут 10, повернул в другую сторону и скрылся за углом.
Мы все облегченно вздохнули, повесили винтовки на плечи и, поговорив еще немного, разошлись каждый на свое место.
Стало светать. Шел уже второй час. Через полчаса пришла смена, и я ушел домой. Не успел я как следует заснуть, как раздались оглушительные выстрелы и разрывы.
Я моментально вскочил и начал одеваться. Орудийные выстрелы раздавались все чаще и чаще, и впечатление было таково, что разрывы происходят как будто над нашим домом.
Между орудийными выстрелами можно было различить учащенную стрельбу из пулеметов. Когда я вышел из своей комнаты, хозяин квартиры также одевался, и мы вместе с ним выбежали на улицу.
Было 3 часа утра. Когда мы выбежали за ворота, мимо нас пробежал красноармеец. На нем была шинель внакидку и под ней виднелась окровавленная рука.
Мы кое-как остановили его. На наш вопрос, перешли ли чехи мост, он, очевидно, от испуга не мог сразу понять о чем его спрашивают, и только после некоторого томительного молчания, переведя дух, ответил быстро: «нет еще» и бросился от нас бежать, обмотав раненую руку рубахой.
Из соседних калиток также стали выбегать на улицу встревоженные орудийной пальбой жители.
Через несколько минут из-за угла соседней улицы пробежало человек 10-15 солдат, таща с собой на тележке пулемет. Мы все думали, что это отступающие красноармейцы.
Солдаты скрылись за противоположным углом, и почти тотчас же послышалась пулеметная стрельба.
Солдаты эти оказались уже чехами, и обстреливали они большевистскую оружейную мастерскую и находившийся при ней склад оружия.
Вскоре стрельба прекратилась, и склад был занят чехами.
Не прошло и 15-20 минут, как на нашем и на других углах появилось по два солдата с ружьями – это были чехи, которые, по мере занятия города, расставляли своих часовых.
Народу в это время на улице скопилось уже очень много. Почти все вышли посмотреть, что делается.
Стрельба все еще не прекращалась, но вместо орудийных выстрелов была слышна только учащенная ружейная и пулеметная.
Мы закидывали часовых разными вопросами, вроде того, сколько их, останутся ли они в Самаре или пойдут дальше.
Чехи охотно вели беседу, удовлетворяя, насколько было возможно, наше любопытство, но все же просили нас разойтись по домам, потому что мог еще быть обстрел улицы, а, следовательно, и невинные жертвы.
– Через 2-3 часа вы можете спокойно гулять по всему городу, а сейчас нельзя, – вежливо заметил один из часовых. И, действительно, часов в 6-7 утра весь город был в руках чехов и стрельба уже прекратилась.
Жители, как в праздник, ходили большими толпами по улицам и смотрели на лежащих и еще не убранных убитых комиссаров и красноармейцев, а также рассматривали разрушения от попавших в здания снарядов.
Более всего пострадала Заводская улица10, где в доме купца Сурошникова находился большевистский клуб, в котором, между прочим, был взят председатель революционного комитета Масленников11, которого чехи увели в качестве заложника в свой вагон.
Кроме того, пострадало здание губернской типографии, находящейся рядом с большевистским клубом, в типографии были разбиты положительно все окна, вставка которых обошлась около 10 тыс. рублей.
Между прочими комиссарами были убиты на Заводской улице Венцек12 , председатель революционного трибунала, Штыркин13, председатель жилищной комиссии.
Около здания окружного суда был убит комиссар-мусульманин14.
В одном из соборных садиков лежало 8 трупов красноармейцев и среди них военный комиссар латыш Шульц15, который, как потом рассказывали, предлагал 40 тысяч рублей за свою жизнь, но и это не помогло, и он был расстрелян.
В кармане комиссара Венцек[а] была найдена записка, в которой он просил похоронить его без всяких церковных обрядов.
Часов около 9 утра я попал на площадь у памятника Александру II16.
Народу на площади и в садике было очень много, и все радовались случившемуся. Войдя в садик, я увидел чехов, которые, составив ружья в козлы, расположились кольцом по всему садику. Многие из них лежали в тени у самой решетки, некоторые смешались с толпой, переходя от одной кучки к другой, и охотно вступали в разговоры.
Жители наперебой старались чем-нибудь выразить своим избавителям чувство благодарности. Первым долгом откуда-то появились цветы, и каждый чех имел уже в петличке цветок. Затем жители соседних домов приносили булки, ветчину, колбасу, сыр и проч[ие] продукты питания и все это отдавали чехам.
Некоторые, за неимением съестного, предлагали чехам деньги, но ни один из них денег не брал. Тогда кто-то предложил сделать сбор в пользу семей чехословацких воинов, погибших в борьбе с большевиками. Моментально явились сборщики-добровольцы, и в малый сравнительно промежуток времени было собрано несколько сот рублей.
Немного спустя, я увидел, что к памятнику сквозь толпу протискивается один мой знакомый, некто К. Он быстро взошел на возвышение у памятника и объявил, что власть большевиков в городе свергнута, что сейчас в городской думе идет экстренное заседание представителей партии17 совместно с прибывшими с чешскими отрядами членами Учредительного собрания, и что по окончании совещания о результатах его сделают доклад члены Учредительного собрания.
Не прошло и 10 минут, как к говорившему оратору подошел какой-то господин и о чем-то стал с ним разговаривать. Окончив разговор с пришедшим, К. заявил, что совещание в думе кончилось, и слово принадлежит члену Учредительного собрания Брушвиту18 .
На трибуну поднялся господин, только что разговаривавший с К., который и оказался членом Учредительного собрания И.М. Брушвитом19, который в своем обращении к гражданам заявил, что сейчас образован комитет членов Учредительного собрания, в который вошли только что прибывшие в Самару члены Нестеров20 от Минской губ[ернии], Вольский21 – от Тверской, Фортунатов22 , Климушкин23 и Брушвит – от Самарской губернии, и что отныне вся власть на освобожденной территории принадлежит этому комитету.
Затем выступил член Учредительного собрания И.П. Нестеров, который вкратце изложил задачи вновь образовавшейся власти.
Как Нестеров, так и Брушвит в своих речах говорили, что главной задачей комитета является борьба с насильниками-большевиками, освобождение России и скорейший созыв Всероссийского Учредительного собрания, которому они передадут власть и отчет во всех своих действиях.
– В настоящее время, – говорили ораторы, – мы надеемся, что население поддержит нас и поможет нам в нашей борьбе с комиссародержавцами. Необходимы деньги, необходима армия.
Речи ораторов покрывались дружными аплодисментами. Кто-то из толпы предложил снять с памятника24 доски25.
Моментально нашлись охотники, появились топоры, молотки и через 10-15 минут памятник был освобожден от скрывавших его досок.
После этого толпа стала срывать надписи большевистских названий улиц на углах. Дворянская была переименована большевиками в Советскую, Панская в Петроградскую, Саратовская в Красноармейскую и т.д.
Возвращаясь домой, я уже видел на заборах и витринах объявления за подписью Комитета членов Учредительного собрания: население призывалось к спокойной работе совместно с Комитетом.
Кроме того был расклеен приказ о мобилизации за два года26 и формировании добровольческой армии.
Таким образом, день 8 июня является историческим днем. Он положил начало образования Поволжского фронта, освобождения Поволжья и Приуралья, а что самое главное, создания Народной армии, на смену которой пришла великая и могучая Сибирская армия.
[...]
Примечания:
8 Опущен начальный абзац, где автор выражает сожаление, что Самара лишь временно была освобождена от власти комиссаров.
9 Макса П.И. – представитель Чехословацкого национального совета в России. Являлся противником выступления чехословаков и их вмешательства в русские дела.
10 Современная ул. Венцека.
11 Масленников Александр Александрович (1890 – 1919) – большевик, член Самарского военно- революционного комитета. После захвата чехами был доставлен в Омский концлагерь. Бежал и вел подпольную работу в Омске. В апреле 1919 г. арестован и расстрелян колчаковцами.
12 Венцек Франциск Иванович (1885 – 1918) – большевик. С конца 1915 г. вел партийную работу в Самаре. После Февральской революции 1917 г. избран секретарем Самарского Совета рабочих депутатов, в декабре 1917 г. стал председателем ревтрибунала в Самаре.
13 Штыркин Иван Иванович – зав. жилищным отделом Самарского горисполкома (установить биографические данные не удалось).
14 Речь, вероятно, идет о рабочем Тимашевского сахарного завода Аббасе Алиеве.
15 Шульц – работник коллегии по формированию Красной Армии (установить биографические данные не удалось). 16 Памятник находился на Алексеевской площади (современная площадь Революции).
17 Партии социалистов-революционеров.
18 Брушвит Иван Михайлович (1879 – 1946) – эсер. Один из организаторов Комуча. Впоследствии эмигрировал в Чехословакию.
19 В тексте воспоминаний ошибочно напечатано – Е.М. Брушвитом.
20 Нестеров Иван Петрович (1887 – 1960) – эсер. Один из организаторов Комуча. Впоследствии участвовал в борьбе с режимом А.В. Колчака. Эмигрировал в Чехословакию.
21 Вольский Владимир Казимирович (1877 – 1937) – эсер. Один из организаторов Комуча, являлся его председателем. После колчаковского переворота перешел на позиции сотрудничества с советской властью и поддержки большевиков в борьбе с белым движением.
22 Фортунатов Борис Константинович (1886 – 1936) – эсер. Один из организаторов Комуча. Впоследствии перешел на сторону большевиков, воевал в составе Первой конной армии.
23 Климушкин Прокопий Диомидович (1886 – 1958) – эсер. Один из организаторов Комуча. Был противником режима А.В. Колчака. С 1920 г. в эмиграции, жил в Чехословакии.
24 Памятника Александру II.
25 Нужно сказать, что к[о] дню празднования 1 мая большевики хотели убрать памятник, но, очевидно, сообразили, что для уборки времени не хватит, а потому распорядились обшить его досками, после чего памятник представлял из себя пирамиду. Говорят, эта затея стоила около 18 тысяч рублей. (Прим. автора воспоминаний).
26 Здесь автора воспоминаний подвела память. Призыв в армию молодежи рождения 1897 и 1898 гг. был объявлен приказом № 64 от 30 июня 1918 г.
27 Беженец. Освобождение Самары чехами 8 июня 1918 г. (Из воспоминаний) // Освобождение России (Пермь). 1919. 11 июня.