По Жигулёвским горам с проф. Преображенским

Пешком по Жигулевским горам.
(Посвящается тов. экскурсантам).

1. В душный летний вечер у жителя Самары есть лишь одно небольшое оконце, через которое он может выглянуть в обширный и привольный внешний мир: из Струковского сада мы можем поглядеть на волжский простор, лесистое Заволжье и синеющую на горизонте гряду Жигулевских гор.
...

В наши дни на живописные Жигули удобней смотреть с Самарской площади:



Еще живее чувствуется эта тяга в горную область, когда мы смотрим на горы из ближайших окрестностей города и следим, как Волга уходит в теснины Самарских (Жигулёвских) ворот, на страже которых стоят — с одной стороны Серная гора, а с другой — массив Тип-Тява, начинающего гряду Соколовых гор, идущих к Самаре.

Жигулёвские ворота в наше время удобнее всего наблюдать с Лысой горы:


Мне посчастливилось в несколько приемов познакомиться со всем протяжением (вдоль Волги) Жигулевских гор и притом наилучшим способом, какой только можно для этого придумать — в образе пешехода.
Ходили мы большею частью вдвоем, лишь один маршрут сделали в более многолюдной компаний. Никаких определенных целей себе по ставили, снаряжение брали самое простое: небольшой запас провизии, компас, маленький кодак. Подробной карты, помимо десятиверстки, дли Жигулевских гор в печати не было.

Довелось мне также два раза проехать вдоль гор на лодке — раз раннею весною и в другой раз — в начале осени.

Доводилось проплывать по Волге на лодке или байдарке вдоль Жигулей и мне, причем неоднократно и во всякое время года:


2. Из Самары дорога к горам идет на с. Рождествено, до которого весною ходит паровой перевоз.

Хоть и не паровой, но перевоз ходит до с. Рождествено из Самары и доныне, хотя самые благословенные времена, когда в Рождествено ходил малый десантный корабль (МДК), увы, минули...


Ранним утром пересекли мы этим путем обширную волжскую пойму, составляющую нижнюю террасу реки. По возвышенным грядам («гривам») долина местами заросла лесом и между этими зелеными лентами отдельно возвышаются гигантские осокори — род черного тополя.

Осокори на Волге близ Гавриловой Поляны:


...

С. Рождествено расположено на второй волжской террасе, которая здесь очень хорошо выражена и занимает большое пространство. Общий характер этой плоской равнины напоминает собою волжскую пойму: страна пересечена низинами, озерами, болотами, по которым виднеются лесные и кустарниковые рощицы («колки»), разнообразящие вид во всех направлениях. Несколько неожиданное впечатление производят сосновые рощи, время от времени подступающие к протянувшейся вдоль равнины большой дороге. Присмотревшись ближе, можно заметить, что эти сосновые насаждения идут правильными рядами и тем обнаруживают свое происхождение: несомненно рощи эти насажены были искусственно.

Может быть, только в непосредственной близости к горам, около с. Новинок, влево от Рождествена (в 10 от него верстах), сосновый «бор», как его здесь называют, естественного происхождения и представляет собою остаток сосновых лесов, некогда одевавших Жигулевские горы.

Около Новинок и сейчас сохранился сосновый бор:



Большая дорога по местам обсажена старинными березами, среди которых кое-где темнеют стройные сосны. Березы имеют почтенный вид и заслуживают прозвания «александровских»; на одном спиленном гладко пне можно было насчитать более сотни годовых колец. Кое-где деревья уже гибнут от старости: их ломает бурей, снизу появляются дупла, и равнодушный к судьбе дерева путник разводит в таком дупле костер.

"Большая дорога"  сейчас до Шелехмети заасфальтирована, но вдоль неё все так же растут березы и отдельные сосны:


Недаром в старину Самарский «уезд» занимал собою нынешнюю рождественскую волость; Рождествено, как полагают, явилось уже в конце XVI века (принадлежало патриарху); старинным селом является и Подгорное (Ильинское), прислонившееся к горам в правой стороне от Рождествена (в 12 от него верстах), равно как соседняя с ним дерев. Вьшолзово.

С. Подгоры:


Удобства для населения поблизости от великой реки, на правом ее берегу, сравнительно безопасном от кочевников, под защитою лесистых гор, видимо — с глубокой древности влекло сюда человека. Местная мордва в своих притязаниях на землю ссылалась на грамоты казанских ханов.



Самарские археологи по всей рождественской волости находят бесчисленные следы древних поселений, ряды курганов, остатки городищ, свидетельствующие о том, что в древности эта местность заселена была даже плотнее, чем в настоящее время.

Равнинный пейзаж, красиво замыкается на горизонте рамкою Жигулевских гор.



В перспективе горы эти мало-по-малу сливаются с возвышенностями Самарского берега и образуют таким образом непрерывную линию на протяжении более половины видимого горизонта. Ближайшими к путнику возвышенностями являются Жигулевские склоны, заметно понижающиеся, соответственно направлению поднятия, от севера к югу. К северу можно различить Серную гору, на которой при Петре В. устроен был серный завод. Содержащую серу породу выламывали на верху горы и свозили вниз, по дороге, следы которой сохранились доныне; среди жителей Подгорного осталось смутное воспоминание о бывшей некогда на горе «каторге». Каторга эта кончилась уже в XVIII веке: должно быть, добыча серы оказалась невыгодной.

Дорога мимо Подгор ведет в сторону Гавриловой Поляны и далее - Серной горы:


Жигули в окрестностях с. Подгоры:


Влево от Серной горы и дальше к югу над красноватыми осыпями, падающими в долину, идут холмы, одетые кудрявым лиственным лесом, среди которого местами зеленеют пятна пахотных полей.

Гора Серная:


Около дер. Торновой (за Рождественом) горы ниспадают крутыми известковыми обрывами, ярко белеющими на солнце, как это можно видеть и из Самары.

Обрывы у с. Торновое:


3. Руководясь картой, мы было думали идти через Торновую, но в Рождествене нам посоветовали взять правее и пройти к оз. Елгуши.

Узким проселком добрались мы до подножия Жигулевских холмов и, поднявшись на них, оказались на обширном плато, падающем к юго-востоку и подымающемся с чрезвычайною постепенностью и утомительною медленностью к северозападу. Наклон местности чувствителен для пешехода; если случайно поля, покрывающие плато, находятся под паром, дорога становится еще утомительнее; монотонный вид мало разнообразится виднеющимся налево хуторком. Но остановитесь перевести дух и оглянитесь на пройденный путь!

По дороге на Елгуши, у подножия Жигулей:


Чем дальше идет под'ем, тем более отдаленные и привольные открываются за вашею спиною виды. Широкий простор волжской поймы, занятой весенним разливом, могучая лента коренной реки. Самара во всю свою длину, за нею — светлеющая гладь р. Самарки, вдали — «сырты», возвышенности за-самарской степи. Чем далее двигаемся мы по под'ему, тем шире раздвигается горизонт: Самара рисуется уже не на фоне весеннего неба, а где-то ниже, а над площадью города развертываются за-самарские дали.

Виды с террасы у с. Торновое:


Оз. Елгуши не оправдывает ожиданий путешественника.
Представлялось «горное» озеро, что-то из Швейцарии... Между тем Елгуши — даже не озеро, а пруд, устроенный в вершине лесного оврага. Кругом был тогда неважный, молодой лес; берега озера измяты копытами животных, пригоняемых для водопоя.
Чтобы не быть неблагодарным, надо, все же сказать, что на берегу Елгѵшей приятно было отдохнуть и напиться чаю. Пошатавшись но горам, начинаешь ценить эту, как будто и не хитрую услугу. Наши горы сложены известковыми пластами, хорошо пропускающими сквозь себя воду, и потому в общем сухи и безводны. Нет здесь гремячих ключиков, по ущельям тянутся лишь сухие водомоины, прорытые снеговой кратковременной водой; колодцы встречаются изредка - лишь на дне широких и глубоких долин.

Колодец в Елгушах:


Известный исследователь Самарской Луки проф. М. Ноинский знает в восточной части гор всего четыре источника, и то по окраинам массива, и только один из них находится в центре известковой области, в небольшом отрожке Ширяевского врага («Каменная чаша»).

Каменная чаша:

Живо представляю себе удовольствие по случаю того, что мой спутник нашел запас дождевой воды в дупле липы; приятна была эта вода, свежая н холодная, отзывавшаяся вкусом моченого лыка. Пешеходу не мешает запасаться водой.

Родник в каменной Чаше:


Около Елгушей тянулась в те времена скучная молодая порубка, поросшая, главн. обр., осиною и кустарником, но на поворотах дороги, выводившей нас видимо на вершину хребта, начали мелькать вдали совершенно новые и чуждые нашему равнинному взору картины.

Развертывался горный пейзаж, напоминающий характерные виды Уральских гор; такие же гряды закругленных холмов, также густо поросших лесом, только лиственным, а не хвойным: такие же мягкие, контуры голубых далей.
Чувствовался яркий контраст с только что пройденным нами пространством. Трудно было только найти подходящий пункт, чтобы как следует полюбоваться видами; приходилось лезть для этого на дерево...

Наш кодак, конечно, и совсем не справился с открывшеюся пред ним панорамой.

Зато справился мой Никон ;)


Несколько разобравшись в общем рельефе гор, между прочим — при помощи карты, можно заметить, что горы слагаются из отдельных ветвящихся массивов, разделенных между собою глубокими долинами. Каждый такой хребет изрезан поперечными морщинами, образующими узкие ущелья, сбегающие в главную долину. Характер горных склонов по этим разветвлениям очень разнообразен. В общем горы густо поросли лесом, в котором давно велось правильное хозяйство. Смотря по тому, куда смотрит склон горы в отношении стран света и характер растительности имеет тот или другой вид. Склоны, обращенные на юг, отличаются более могучею и разнообразною растительностью; северные склоны часто зарастают светлым лесом со скудным подлеском и тощим травяным покровом. Весною интересно следить, как северный склон отстает в своем растительном
уборе от южного: острый хребет, и вот по одну сторону — еще зима, лежит снег, а по другую, в 2—3 шагах — очевидное начало весны: свежая зелень и первые цветы. Ущелья, поросшие лесом, нередко представляют тип тайги, с застоявшимся воздухом и перепутанной кустарниками и буреломом чащей.
...
Тишина и безлюдье, глухие лесные дебри...



Но в этих нетронутых человеком местах все же трудно заблудиться. Есть предание, повторяемое в книгах, что какие то гимназисты отправились в Жигулевские горы, заблудились и бесследно пропали. Если это — действительный факт, то очевидно — бедные мальчики не сообразили, что раз хочешь выйти из Жигулевского леса, то надо идти вниз и вниз, следуя встретившимся уклонам: в конце концов выйдешь на Волгу.



Случайная тропа вывела нас в поперечное ущелье, быстро сбегавшее куда-то вниз. Мало-по-малу мы дошли до конца леса и оказалась в боковой ложбинке, выходящей в большую долину.



Склоны густо поросли сочною травою, среди которой, местами поднимались крупные стебли весеннего первоцвета: растение, давно уже отцветшее в Самаре, здесь пышно красовалось в прохладе северного склона, под защитою соседнего леса. Долина, в которую мы спустились, привела нас в с. Ширяево.

Ширяево со стороны Ширяевского буерака:


4. Таким образом ушли мы от города недалеко: Ширяево находится в 35 верстах от Самары, почти против Царева-Кургана.
В Ширяеве и около него ломают известняк для построек и других технических надобностей. С противоположного берега хорошо виден главный, горизонт этих разработок, идущий уступом в половине горы; от этой линии к Волге спускаются, как бы белые потеки — мусор или обломки каменных глыб, иногда сваливаемых к воде прямо по склону.



Выработка камня идет главным образом с поверхности, но в поисках материала, более пригодного для приготовления хлорной извести, предприниматели углубились в недра горы, возвышающейся к северу от села и пробили в них две обширные галлереи. Штольни эти укреплены деревом, но местами потолок образуется сплошною толщею камня. После летнего зноя в них прохладно; но эта температура постоянная и зимою кажется теплой: работают в одних рубашках.

Ширяевскик штольни:


В селе имеется известковый завод, другой такой же завод построен недалеко от села выше по Волге, на прибрежной площадке, нзвестной под именем Липовой Полины. Здесь между прочим не так давно открыта была в горе пещера до 4 саж. в поперечнике и до 1 саж. в высоту; в пещере оказались кости медведей и найден был (Ноинским) зуб носорога.

По другую сторону села, но в дальнем от него расстоянии ниже по Волге, на краю оврага видны известковые скалы причудливых очертаний, известные под именем «Козьих-Рожек». От уступа у подножия «Козьих-Рожек» открывается привлекательный вид на правый берег Волги, Царев Курган и вершину Тип-Тява.



"Козьи рожки" не дожили до наших дней, эти скалы, находившиеся на месте современной горы Верблюд, были взорваны во время разработки штолен под Верблюдом, но с плоской вершины Верблюда всё так же открывается привлекательный вид на правый берег Волги, Царев Курган и вершину Тип-Тява:

С. Ширяево известно иначе под именем Ширяева-Буерака - так оно называется и в документах XVII века. По Волге буераками или бараками называются долинны и овраги, выходящие к реке. В народном языке нет ясного различения между бараком и оврагом (врагом), но в географическом отношении эти образования отличаются между собою по характеру.

Село Ширяево в наше время:


Ширяев Буерак представляет собою широкую, давно разработанную водами горную долину, занятую теперь сельским выгоном и крестьянскими
полями. Долина окаймлена лесистыми холмами, которые изрезаны рядами поперечных ущелий, и, постепенно суживаясь, нагибается к северу, образуя Своеобразную полулунную форму.
...
5. В дальнем углу Ширяева буерака, около лесной сторожки, под нависшею шапкою крутой лесистой горы оказался колодезь, давший путникам возможность запастись влагой пред дальнейшим под'емом. Руководясь указаниями лесника и направлением лесной просеки, мы взяли вправо, но или плохо поняли данные нам раз'яснения, или незаметно свернули в сторону, только на значительном расстоянии должны были преодолевать длинный ряд утомительных спусков и под'емов. Очевидно, мы попали на перерез поперечным ложбинам, которыми, как уже говорилось, изрезаны, иногда с замечательной правильностью, склоны главных хребтов. Эти ложбины, или ущелья оказались густо поросшими травой по рыхлой, сыпучей почве; трава скользит под ногами, и затрудняет движение. Хотелось бы, чтобы где-нибудь в таком ущелье прожурчал ручей, но наши горы, неизменно сухи и безводны.



Наконец, под'ем вывел на довольно обширное плато, не вдалеке от дер. Бахиловой. На поляне, образованной лесною порубкой, там и сям виднеются выбросы глины, отмечающие собою выработки гудрона. Добыча производилась примитивным способом: рыли круглые ямы — дудки, саж. до двух глубиною, выбирали породу с гудроном, затем бросали это место и шли на другое. В летнее время работа прекращалась и местность получала унылый вид заброшенности и запустения. Только кое-где на больших деревьях кругом поляны виднелись своеобразные следы человека —подстроенные, на толстых ветвях площадки, служившие постелями для рабочих, что-то напоминающие Австралию и Океанию... Дудки взяли на себя роль цистерн для сбережения весенней и дождевой воды. Местный обыватель с помощью веревки и ведра добыл воды: она оказалась прохладной и прозрачной, но в необыкновенном изобилии кишела водяными рачками, или «водяной блохой». Даже через платок трудно было отцедить эту живность. Явился на сцену самовар, и водяной твари предоставлено было свариться; благодаря дорожному аппетиту и добытому у того же обывателя молоку, это обстоятельство не отразилось на качестве нашего чая.

От бахиловского плоскогорья чудный спуск вел в свое время на Бахиловскую Поляну. Поросшее лесом просторное ущелье с хорошею по нему дорогою, закругленными извивами спускалось книзу, открывая с каждым оборотом новые и новые виды. Местами обстановка разнообразилась стройными стволами сосны.
Увы, несколько лет спустя, эта поэзия уступила место прозе: по ущелью протянулась дековилька для подвоза леса к Волге, на поляне появились склады дров. Ушли в прошлое былое спокойствие природы и прежний уют, который ждал путника в сторожке, расположенной на поляне, под сенью одной из высочайших на Волге гор (240 метров).

Горы в окрестности Бахиловой Поляны:


6. От Бахиловой Поляны до с. Моркваши считают 8 верст, и это расстояние пришлось темным вечером пройти вдоль Волги, по так называемой «сакме»; Тюркским словом сакма обозначается пешеходная тропа, проложенная вдоль горного волжского берега на уровне, поднимающемся над чертою самых высоких весенних вод. Сакма идет по откосу горы, то поднимаясь выше там, где гора падает к берегу утесистыми обрывам и то спускаясь к самому разливу и пользуясь обрывками кое где уцелевшей средней террасы. Кто-то ее поддерживает: в опасных местах, на сыпучем грунте вдоль тропы положены бревна, припертые кольями, благодаря чему, тропа сохраняет горизонтальную поверхность. Сквозь просветы деревьев видна гладь реки; иногда глубоко под ногами слышен плеск прибрежного прибоя и сумрачный шелест прибрежных осокорей, наполовину затопленных разливом.

Оказывается, то, что ныне у нас принято именовать "Козьей тропой", во времена оно именовалось красивым тюркским словом сакма...



Могутовы горы сплошь поросли сосновым лесом. Отсюда, чем ближе к высшим точкам гор, тем чаще становятся площади, занятые сосною. С одной стороны это верный признак того, что с повышением горных вершин меняется покрывающая их почва: оскудевает слой чернозема, начинает преобладать лесной подзол, перемешанный с известкового щебенкой. Клену и липе здесь непривольно, сосна мирится с неудобствами: глядя на некоторые деревья, приходится удивляться, как они ухитряются держаться, охватывая своими корнями каменные глыбы, пользуясь всякой трещиной в каменной породе.

О другой стороны можно думать, что в старину сосна была еще более распространена в Жигулевских горах и только постепенно вытеснялась чернолесьем, благодаря хозяйничанью человека, в позднейшее время принято было в Жигулевских лесах при лесных вырубках сосну не трогать, и местами можно видеть, как вследствие этого сосна постепенно разрастается и начинает занимать прежнее свое положение.


...
8. Переезд на ту сторону, благодаря весеннему разливу, оказался довольно продолжительным, хотя в общем волжская пойма на протяжении Жигулевских гор уже, чем где бы то ни было в другом месте (но все же - 3 — 3 1/2 версты). Под мерный стук весел можно было вволю полюбоваться на широкую, подернутую нежной голубою дымкой гладь великой реки. В лучах горячего Самарского солнца, пейзаж напоминал своими красками далекий юг — Крым и Черное море. Мрачный массив Могутовских гор показался мне похожим на профиль Аю-Дага....



Горный берег крутыми мысами выступал над рекою; за одним мысом выдвигался другой, за ним третий и т. д. Чем дальше, по направлению к высшим точкам Жигулевских гор, тем круче и утёсистее становились эти мысы. Припоминалось, что такой, как бы зубчатый характер берега составляет характерную черту вообще волжского пейзажа. Лишь изредка течение выпрямляется и водная гладь тянется так далеко, что можно бывает, как на море, уловить (во время купанья, поставив глаз возможно ближе к уровню воды) выпуклость водной поверхности.



Воображение вызывало в памяти и другие моменты из жизни реки. Как, напр., свежеет ветер, голубая поверхность реки начинает менять свои краски, подымаются желто-зеленые волны, «беляк» начинает ходить по реке, слышится шум прибоя. И как контраст этой картине, рядом с нею припоминается тихий волжский вечер, причудливая игра красок, света и тени при заходе солнца, мирная картина отходящей ко сну реки, с косыми парусами судов, чуть тронутыми последними лучами солнца... И вот приходит на ум: как мало знают Волгу наша литература и живопись! Верхняя Волга еще имела, пожалуй, своего певца в лице Некрасова и художника, проникшего в тайны ее очарования — Левитана. А наша, Самарская Волга, Волга низовьев в сущности почти никем не воспеты и не изображены.

Есть стихи симбирского старожила Садовникова, воспевал родную Волгу Ширяевец — Абрамов, рано — к сожалению — угасший.

Дом-музей Ширяевца в Ширяево:


...
По вершинам эти возвышенности поросли сосновым бором. Песчаная почва даёт дереву достаточно влаги и на песках разрастаются боры, как на Жигулевской стороне растут сосны на известковых толщах. Во многих частях бора сильно развит травяной покров и обилен лиственный подлесок, главным образом из молодого дуба. Дуб как бы подстерегает возможность занять место хозяина — сосны. Бор нередко окаймляется смешанным лесом, и в таком лесу дуб преобладает.



...
10. Высокую точку Жигулевского сброса, (свыше 200 м. над ур. Волги) представляет собою Молодецкий Курган, гигантский профиль которого отчетливо рисуется на горизонте, когда приближаешься к Ставрополю сверху по Волге. Со стороны Ставрополя эта вершина видна в других, более мягких очертаниях. Поездка на Молодецкий Курган очень популярна среди ставропольцев и приезжих в Ставрополь дачников. Уже приближаясь на лодке к Кургану, начинаешь чувствовать его величие; местами выступают огромные белые скалы, между которыми лодочник укажет «Двух Братьев». Остановка происходит в устье Задельного барака, заросшего лесом и обставленного высокими горами. Отсюда на вершину горы пробита довольно хорошая тропа, захватывающая точки с живописными и далекими видами. Одно время тропа идет по гребню обрыва, падающего в Задельный барак.

Молодецкий Курган:


Вид с тропы в глубокую лощину барака и на противоположный лесистый его склон чарует свежестью зелени, глубиною теней и захватывает сердце: хочется лететь, как летят птицы, быть может — орлы, там, внизу, под вашими ногами. Первая вершина, поросшая травою и редко разбросанными березами, манит отдохнуть запыхавшегося пешехода. Открывается далекий вид на излучину правого берега Волги по направлению к Ульяновску; заходящее солнце, ярко выделяет меловые обрывы около Сенгилея.

Вид с Молодецкого кургана:


...
Тропа сворачивает направо, и идет по северному склону горы. Частый, но какой-то не-живой лес, по земле — старые, засохшие и приклеившиеся к почве листья, скудная травка. Чувствуется, что место не избаловано солнцем. Легкими извивами тропа поднимается кверху, поворачивает все более и более направо.
Гуще становится травяной покров, изредка попадаются высокие сосны. И вот — мы на второй вершине Кургана.

Молодецкий Курган:


Широкая, поросшая травою отлогость привольно спускается с Кургана в живописную долину с мягкими очертаниями, известную под именем. Жигулевской Трубы. По ту сторону долины круглится возвышенность горы «Лепешки», сравнительно невысокой, но замечательной своим отвесным скалистым обрывом, местами нависающей карнизом над протекающей под нею речкой Усой. Уса течет в направлении противоположном Волге; в средней своей части, около с. Переволоки («волок»), верстах в 60 от Самары, (вниз по Волге) подходит к Волге версты на 2. Тут в нее переволакивались разбойничьи ладьи, и, обгоняя купеческие караваны, тянувшиеся вверх по Волге, неожиданно нападали на них у Молодецкого Кургана (не отсюда ли и его название?). Вправо от Лепешки и можно видеть с Кургана широкое устье Усы, наметавшей здесь обширную косу, поросшую необыкновенно частым и плотным тальником, издали напоминающим своею густою ровною щеткой прибрежный камыш. А за поймою Усы высится массивный Караульный Бугор, у подножия которого привольно раскинулось село Усолье. Здесь, у соляных источников в старину были знаменитые соляные варницы именитого гостя Надеина, отошедшие потом к одному из царских монастырей. Соль, по словам современника, отправляли по Волге вверх и в Москву в громадном количестве.

Гора Лепешка и Молодецкий курган со стороны Усольского берега:


Вид с Кургана на Жигулевскую долину, окаймляющие ее возвышенности, дальний массив Усольской горы, течение Усы и частью — Волги отличается какою-то особою законченностью и гармоничностью: как будто великий художник сочетал здесь в одно стройное целое элементы подвижной водной стихии и успокоившейся в своих волнениях земли, одевшейся зеленым покровом. Целостность картины, быть может усиливается тем, что в ней нет человека, слабо напоминающего о себе лишь одинокою караулкою виднеющейся в глубине долины...

...
12. Расставаясь с горами, пройдем в заключение по Жигулевской трубе, которая на всем своем протяжении носит какой-то спокойный и приветливый характер. Слегка изгибаясь и нечувствительно поднимаясь вверх, долина выводит путника к большому селу Жигулям (Жигулиха). В Самаре часто можно слышать, как Жигулями называют горы; это словоупотребление проникло отчасти и в печать. Местные жители не знают такого обозначения: в их устах имя Жигули применяется исключительно к селу. Подойдя к самому селу, мы прошли его окраиной на выгон, и пред нашим изумленным взором развернулась картина, ничем не напоминавшая только что виденные нами горные ландшафты. Ровною скатертью стелятся, поля, вдали виднеются села, горизонт отодвинулся на громадное пространство. Кажется, что можно разглядеть сырты самарского Заволжья; при некотором усилии воображения можно распознать кружево сызранского моста. За нами остались горы, пред нами — степь: контраст, который производит глубокое впечатление.

Так расстаемся мы с Жигулевскими горами. Хочется отдохнуть и еще раз бросить взгляд на красоты горной природы. А для этого всего лучше вернуться, на Ставропольскую пристань, полюбоваться отсюда на горы и дождаться «верхового» парохода.



Приятно освободить от обуви натруженные ноги и протянуться на диване скромной каюты парохода, которая кажется теперь роскошной; дорожное сухоядение можно вознаградить услугами пароходной кухни. Ранним утром пароход отойдет от пристани, нас будут сопровождать виды Жигулёвских высот, а к началу дневной работы мы уже в Самаре.

П. А. Преображенский.

Источник:


.