Таковые были и в нашем Кинельском районе.
К последним, прожившим в нашей сельской глубинке несколько лет, можно отнести В.И. Ленина, почти 4 года проводившего лето в деревне Алакаевка, и писателя-демократа Глеба Успенского, пару лет выдержавшего сельскую жизнь в селе Сколково.
О последнем сегодня и пойдёт речь.
"РУССКАЯ МЫСЛЬ", ежемесячное литературно-политическое издание, в книге VIII за 1913 год опубликовало биографические записки некого Ч. Вѣтринскаго под заголовком "Г. И. УСПЕНСКIЙ ВЪ 70-ЫЕ и 80-ЫЕ г.г." фрагменты из которого я и предлагаю вашему вниманию:
Только весною следующаго 1878 года Успенскій устраивается въ Самарской губерніи, куда съ развитіемъ хлебной торговли, действительно, „привалила деньга".
Въ семидесятые годы чрезвычайно занимали общество и печать ссудосберегательныя товарищества. Объ нихъ толковали во всехъ земствахъ, и большинство губернскихъ и многія уездныя земства субсидировали тогда товарищества, видя въ нихъ панацеи народной бедности.
Въ одно изъ такихъ товариществъ въ д. Сколкове (18 верстъ отъ станціи Самаро-Златоуст. ж. д. Чарыковской, ныне Кинель) и попалъ письмоводителемъ Успенскій, идя такимъ образомъ „въ народъ", какъ шли тогда многіе интеллигентные люди.
Мемориальная доска в с. Сколково Кинельского района гласит: "В этом доме в 1878 - 1879 годах жил писатель - демократ Глеб Иванович Успенский":
Фото Глеба Ивановича из настольного календаря "Спутник кооператора" на 1915 год, в котором была напечатана статья В. Львова-Рогачевского о Глебе Ивановиче, часть которой - об Успенском - кооператоре, является выдержкой из статьи из "Русской мысли":
Осенью 2013 года при активном участии моих мохнатых помощников-краеведов - сибирского хаски Рича и "дворянина" Туя - мы посещали Сколково с целью ознакомления с сохранившимися объектами исторического наследия.
Въ томъ же Сколкове при имѣніи известныхъ капиталистовъ Сибиряковыхъ была сельская школа, помещавшаяся въ одномъ зданін съ товариществомъ; главною учительницею въ ней была А. В. Успенская.
Съ октября 1878 года по августа 1879 г. въ семье Успенскаго жила помощница А. В. по школѣ, только что кончившая женскую учительскую семинарію г-жа А. Степанова.
„Пріѣхала я въ Сколково съ женой Успенскаго, — разсказываетъ она въ своихъ малоизвѣстныхъ воспоминаніяхъ (Сам. Газ. 1902 г., № 83),—а его самого увидала только на слѣдующее утро.
Здание конторы Сколковского ссудосберегательного товарищества, в котором помещалась сельская школа и жил Г.И. Успенский с семьёй:
„Онъ сидѣлъ въ конторѣ товарищества, представлявшей собою большую комнату съ некрашенными поломи, въ которой находился большой бѣлый столъ съ бумагами и нѣсколько деревянныхъ скамей; на одной изъ нихъ, какъ я потомъ увидѣла, и спалъ Успенскій. Глѣбу Ивановичу было въ то время лѣтъ 30 съ небольшими, и онъ показался мнѣ обыкновенными добродушными блондиномъ, очень простыми въ обхожденіи. Одѣтъ онъ былъ, вмѣсто домашняго костюма, въ старое драповое пальто и мягкой рубашкѣ. Сидѣвшій рядомъ съ нимъ конторщики Сибирякова, ссыльный студентъ-петровецъ, показался мнѣ по своему внушительному виду (несмотря на маленькій ростъ) гораздо болѣе похожими на писателя, и я первое время обращалась къ нему, какъ къ Успенскому. Кромѣ Успенскаго, въ банкѣ часто присутствовали старшина, рыжій, громадный мужикъ. Глѣбъ Ивановичъ съ него написалъ одного изъ убійцъ конокрада въ своемъ разсказѣ. Въ банкѣ же часто толкались крестьяне; я слышала ихъ громкое галдѣнье и тихій, убѣдительный голосъ Успенскаго, который съ ними бесѣдовалъ, но плохо вслушивалась въ предмета этихъ бесѣдъ.
„Самъ Успенскій помѣщался въ конторѣ; для его семьи было отведено 2 комнаты, и одна принадлежала мнѣ. Ребятишекъ у него тогда было трое, и старшій изъ нихъ, Саша, тогда ребенокъ лѣтъ пяти, не разставался съ отцомъ, который его особенно любили. Прислуги было 2 бабы, но туть же проживали безъ всякихъ дѣлъ мужъ кухарки (все время валялся на печкѣ), да школьный сторожъ, отставной солдатъ.
Помимо дома конторы Сколковского крестьянского ссудосберегательного товарищества, в Сколково сохранилось еще несколько зданий дореволюционной постройки:
Жили безъ заботъ о внѣшнемъ порядкѣ, ѣли когда придется. Въ одной изъ комнатъ вмѣсто мебели стояли ящики: побольше — въ качествѣ стола, остальные замѣняли собою стулья. Къ крестьянамъ-продавцамъ провизіи Успенскій относился очень мягко, безъ разговоровъ платилъ, сколько бы съ него ни запрашивали, a тѣ широко этимъ пользовались.
Хотя Успенскій и тогда получалх по 200 руб. за листъ, денегъ въ домѣ всегда не хватало. Костюмы свои Глѣбъ Ивановичъ всегда донашивалъ до послѣдней возможности и тогда уже, забравъ съ собою сынишку, отправлялся для экипировки въ Самару. Тамъ онъ переодевался съ ребенкомъ, старое же оставляли, за полною негодностью, въ лавкѣ же.
„Писалъ Глѣбъ Ивановичъ урывками, со страдальческими лицомъ, всегда ночью и всегда при этомъ около него былъ крѣпчайшій холодный чай и пиво, но пьяными я его никогда не видала. За годъ Успенскій нѣсколько разъ уезжалъ изъ деревни въ Самару на неделю-другую, а разъ въ Петербургъ, чтобы „освежиться", какъ онъ говорилъ.
Характеръ Успенскаго отличался замечательной кротостью, и за весь годъ онъ вспылилъ при мне только разъ. Сторожъ при школе, уже лысый солдатъ, вздумалъ очень безцеремонно ухаживать за нашей нянькой на крыльце при открытыхъ дверяхъ. Глебъ Ивановичъ, всегда очень щепетильный, вспыхнулъ, сорвался съ места, схватилъ солдата за шиворотъ и вышвырнулъ внизъ съ крыльца, шепча: „не смей, негодяй, никогда"...
„Изъ статей, относящихся къ тому времени и мѣсту, относится разсказъ „Три деревни".
Часто Успенскій читалъ вслухъ свои коротенькіе разсказы и такъ выразительно, что присутствовавшіе хохотали; самъ же онъ оставался невозмутимымъ.
„Когда для производства экзаменовъ къ намъ пріехалъ изъ Самары предводитель дворянства, Глебъ Ивановичъ принялъ его въ своемъ пальто у себя въ банке, усадилъ его на скамью и приветливо предложилъ отведать „поросеночка". Обедали мы тутъ же въ банке, безъ скатерти, но предводитель брезгливо отказался.
„Ко мне оба Успенскіе отнеслись очень тепло и сердечно. Мы обе получали, какъ учительницы, по 30 руб. въ месяцъ и, когда я на лето взяла къ себе двухъ братьевъ-гимназистовъ, Успенская увидала, что на всехъ мне денегъ не хватитъ и предложила мне обедать съ мальчиками у нея, а вместо платы шить на ея детей, что понадобится. Воображаю, какъ плохо я тогда шила и какъ мало было отъ меня толку!
Но Успенскіе сумели такъ устроить, что мне не приходило и въ голову, что я имъ обязываюсь".
По разсказу г. Иванчина-Писарева, служба въ Сколковѣ стоила Успенскому привлеченія къ дознанію по политическому делу; оно возникло по доносу кулака изъ соседняго села Богдановки, узнавшаго себя въ одномъ разсказе Успенскаго. Кулаки случайно подслушали въ номерахъ въ Самаре разговоръ между Успенскими и несколькими семинаристами, причемъ читался о положеніи духовенства „Дневникъ" изъ Гражданина кн. Мещерскаго. Успенскій былъ вызванъ къ допросу по обвиненію въ преступной пропаганде, и дело было прекращено лишь черезъ годъ или два. (См. Былое 1907 г., X.)
Кроме беллетристическихъ набросковъ, составляющихъ несколько главъ „Изъ деревенскаго дневника", пребываніе Успенскаго въ Самарской губерніи отмечено въ его писаніяхъ также статьею „Страстотерпцы мелкаго кредита" (Отечественныя Записки 1878 г., декабрь). На основаніи личныхъ наблюденій, авторъ подробно разъясняеть, почему населеніе плохо пользуется льготнымъ, повидимому, кредитомъ изъ ссудосберегательныхъ товариществъ. „Національная ерунда", — рѣзко опредѣляетъ Успенсвій причину полнаго неуспѣха товариществъ, видя ее въ безтолковомъ уставѣ, который даетъ возможность пользоваться кредитомъ въ товаршцествѣ только кулакамъ и разоряетъ рядового крестьянина.
Подъ вліяніемъ ли этого безнадежнаго итога службы въ товариществѣ, или подъ давленіемъ политическаго дознанія, въ качествѣ лица уже для деревни неблагонадежнаго, Успенскій вернулся въ Петербургъ и вскорѣ устроился въ той же новгородской губерніи, гдѣ началъ свои наблюденія надъ крестьянствомъ.
Источник:
"Г. И. УСПЕНСКIЙ ВЪ 70-ЫЕ и 80-ЫЕ г.г." - Біографическія замѣтки Ч. Вѣтринскаго. "РУССКАЯ МЫСЛЬ", ежемесячное литературно-политическое издание, год 34, книга VIII, с. 97. Типо-литографія Т-ва И. H. КУШНЕРЕВЪ и К, Пименовская ул., с. д. Москва — 1913.