100 лет назад - "Чапанная война"

Ровно сто лет назад, к 14 марта 1919 года, было практически полностью подавлено вспыхнувшее в тылу Красной Армии восстание, охватившее Симбирскую и часть Самарской губернии, и вошедшее в историю как «Чапанная война».



Молодая Советская республика к концу 1918 года столкнулась с жесточайшим продовольственным кризисом. «Хлеба!» - просили города, «Хлеба!» - требовала Красная Армия, «Хлеба!» - молили голодающие губернии.
А хлеба у властей не было.
В январе 1919 года была введена продразверстка – изъятие хлеба по твердым закупочным ценам.

Крестьянам нужны были спички и керосин, железо и мануфактура, а им предлагали ничего не стоящие бумажки.

Фактически, хлеб у крестьян отбирали даром. Выгребали все, оставляя лишь прожиточный минимум и посевной фонд.
Крестьянство ответило валом стихийных восстаний. Одним из таких стала и т.н. «чапанная война» в Повольжье.

Из книги В.В. Троцкого, изданной в 1932 году::

Центром восстания явилось село Усинское (Уса), в которое стекались главные силы повстанцев. Повстанцы намеревались из Усинского итти на Сызрань.

В Сызрани был образован военно-революционный комитет, который и отправил против повстанцев небольшой отряд из членов РКП(б) сызранской и Самарской организаций и железнодорожных рабочих.

Отряд этот потерпел поражение. 32 человека, попавшие в плен к повстанцам, были зверски расстреляны ими, и тела погибших изуродованы.

В самой Сызрани восстания не произошло, так как во-время было введено военное положение и обезоружен второй запасной батальон, состоявший из мобилизованных крестьян восставших волостей.

Когда в Сызрань пришли подкрепления из Пензы, Кузнецка и Самары, то разосланными отрядами движение было быстро подавлено.

В Ставрополе восстание началось 7 марта. При поддержке местных эсеров и кулаков повстанцы заняли город, произвели убийства коммунистов, образовали для управления свой штаб.

Для подавления этого восстания из Самары был послан отряд в 1200 человек под командой тов. Швердина‚ во главе с военно-полевым штабом под председательством тов. В. А. Тронина.

К 13 марта восстание было подавлено, и несколько десятков кулаков в Сызранском и Самарском уездах, возглавлявших движение, были расстреляны советскими войсками.

Вовлеченные в восстание середняки, а иногда даже и беднота, испытав на себе бесчинства и зверства белогвардейщины, быстро поняли, что они являлись оружием в кулацких руках, что колчаковщина грозит им помещичьим игом.


Доклад председателя Самарского Горсовета тов. Ю. Милонова о «чапанном» восстании.
(К хронике 14 марта)

«Восстание, начавшееся в Сенгилеевском уезде Симбирской губ. и перебросившееся через Волгу в Мелекесский уезд (район гор. Ставрополя) Самарской губ.‚ а затем распространившееся на Сызранский уезд Симбирской губ.‚ носило явно кулацкий контрреволюционный характер.

Состав социальных групп, принимавших участие в восстании, был очень разнороден, наряду с контрреволюционными кулаками, попами и офицерами здесь была деклассированная масса дезертиров и, наконец, некоторые слои среднего крестьянства, ввергнутые в отчаяние провокаторами, пролезшими в сельские и волостные советы.

Этих провокаторов можно разделить на две категории: провокаторы первого рода — кулаки, сознательно
провоцировавшие крестьян своим поведением, и провокаторы второго рода - малосоэнательные чересчур усердные агенты советской власти, не воспринявшие некоторого перелома в ее политике по отношению к мелкой буржуазии, перелома, выразившегося в установлении добрососедских отношений.

Причины, заставившие кулаков и офицеров начать восстание, вполне понятны.

Все три слоя, принимавшие участие в восстании, ставили себе разные задачи.

Кулаки и офицеры, главари восстания, хотели низвергнуть советскую власть и облегчить прорыв Восточного фронта. Это предположение подтверждается тем, что во время переговоров по прямому проводу с восставшими в Ставрополе, мятежники неоднократно спрашивали, каково положение под Уфой.

Несомненно, что нажим контрреволюционеров на фронте и восстание в тылу имели ближайшую связь.

Второй слой, дезертиры, не ставили себе определенных целей, их толкнуло на восстание сознание того, что рано или поздно им не избежать суда за свой предательский побег из Красной Армии.

Крестьяне-середняки ставили своей целью устранение примазавшихся к советской власти провокаторов. Стремление середняков пытались использовать авантюристы - левые эсеры; они призывали крестьянство (в воззвания коменданта гор. Ставрополя, например) «свергнуть диктатуру коммунистов и спасти советскую власть».


Н.В. Гурьев в своей книге ЧАПАННАЯ ВОИНА, изданной в Сызрани в 1924 г., достаточно подробно описывает события "чапанной войны", воссозданные им на основе сохранившихся к тому времени архивных документов:
.
7—13 марта 1919 г.
Тот эпизод из жизни революционного периода Сызранского уезда,который мы имеем ввиду здесь воспроизвести, носит три названия:
1) „Чапанная война",
2) „Кулацкое востание",
3) „Усинское восстание".

Первое из этих названий присвоено ему крестьянством, считающим его своим восстанием и характеризующим его так с несколько ироническим оттенком:
— Эх, вы, чапаны!
В том смысле, как крестьяне иногда называют растяпу—лаптем.

Названием восстания „чапанной войной" подчеркивается крестьянский его характер, в отличие от городских пиджаков".

Наименование „кулацкое восстание" присвоено преимущественно политическими кругами города. Этим подчеркивается социальный тип восстания.

„Усинское восстание" своим наименованием характеризует центральный пункт восстания — село Усинское, —где произошли наиболее трагические события.

Последнее название наименее точно, так как территориально восстание охватывало, не только с. Усинское, и даже не только Сызранский уезд, но целый ряд соседних уездов: Сенгилеевский, Мелекесский, Самарский и др., в совокупности своей составлявшими прифронтовой, незадолго до этого чищенный от чехо-словаков район.

Обстоятельства этого восстания таковы:

6 марта 1919 года Председатель Уисполкома Роберт Эдуардович Зирин получил уведомление по прямому проводу из Симбирска от Председателя Губисполкома (ныне покойного) т. Гимова о происшедшем восстании кулаков в с. Новодевичьем, бывш. Сенгилеевского уезда, с предложением принять меры к локализации восстания и к предупреждению его в Сызранском уезде.

В тот же день было собрано чрезвычайное заседание Уисполкома для обсуждения мероприятий по предупреждению и ликвидации волнений.
На этом заседании, между прочим, выяснилось, что и городе не совсем спокойно. Политический комиссар 2-го запасного батальона т. Абызов информировал о тревожном настроении этой части, состоявшей из крестьян Сызранского и соседних с ним уездов, семьи коих были обложены чрезвычайным революционным налогом и продразверсткой, от которых они получали письма с выражением недовольства этими обложениями и мобилизацией.

Учитывая серьезность положения, Уисполком обратился в Уком РКП с просьбой о мобилизации агитационных сил в воинские части и, ввиду слабости гарнизона, с одной сто¬роны, и серьезности положения - с другой, - в Самару - за военной поддержкой.

Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контр-революцией в Сызрани в тот момент не существовало. Ея функции нес Особый Отдел Восточного фронта (2-й пункт отделения). По вызову этого последнего в Сызрань было прислано из Са¬мары 2 роты рабочего полка, во главе с тов. Куземским.

Как ни энергично действовал Уисполком, все же пре-дупредить крестьянского восстания не удалось.

На другой день по получении упомянутого извещения т. Гимова, в 7час. веч. 7 марта 1919 г. в с. Усолье явилась банда из Новодевиченской, соседней с Усольской, волости, на 100 подводах.

Банда была вооружена.



Из ея толпы отделилось около 25 вооруженных лиц, во главе с предводителем банды Серовым. Что за личность этот Серов, сведений не сохранилось, но, несомненно, судя по сохранившимся документам о развитии восстания, это был очень энергичный агитатор, стоявший во главе занесен¬ного из Новодевичья крестьянского движения, будировавший к восстанию целый ряд селений.

Выделившиеся вооруженные люди вошли в Волисполком и пред‘явили воззвание с декларацией о начавшемся восстании «православных» крестьян в Новодевиченской, Сенгилеевской, Бектяшинской, Бритовской и Ягодинской волостях, Сенгилеевского уезда и с требованием о присоедине¬нии к восставшим, под лозунгом: „долой засилие коммуни¬стов и анархистов, да здравствует власть советов на платформе Октябрьской Революции.

В несколько видоизмененных деталях этот лозунг быстро об'единял собою восстававшие одно за другим села.

Серов предложил Волисполкому сейчас же, не откладывая ни минуты, рассмотреть вопрос о восстании. Волисполком собрался было для этого в отдельном помещении, но Серов об‘явил его в полном составе (председатель С. А Закутилин, заместитель его В. Ф. Васильев, члены: Балахонцев и Букатин и секретарь Г. П. Кашин) арестованными и отправил в помещение начальника милиции 1 района.

В это время на улице долго бил с колокольни набат, бушевала толпа, вооруженная винтовками, охотничьими ружьями, кинжалами, вилами и просто дубинами. Она настаи¬вала на самосуде над проводимыми арестованными, но последнего не случилось.

Стража у арестованных, к которым присоединили письмоводителя начальника милиции А. Колпикова, помощника начальника милиции Зимина и несколь¬ких крестьян, состояла уже не из приехавших бандитов, а из крестьян с. Усолья.

В течение ночи толпа быстро возрастала. Сюда спешно собирались крестьяне соседних с Усольем селений.
Толпа митинговала. Она избрала новый исполнительный комитет, в числе около 13 человек, во главе этого исполкома стоял председатель — кр-н с. Усолья Ив. Мих. Сопов.

Толпа продолжала шуметь на площади и на следующий день. 8/III она арестовала сельские советы с. с. Усолья и Березовки и в то же время освободила из под ареста председателя Волисполкома Закутилина и члена Букатина. Им было предложено заседать в новом исполкоме и исполнять то, что прикажет волновавшийся на площади народ.

Толпа решила присоединиться к Сенгилеевским повстанцам и по набату потребовала явки всех мужчин, без различия возрастов, под угрозой самосуда. Сигнал был дан и в окрестные селения.

В бушующую второй день толпу 8/III был приведен заведывающий водяной мельницей из с. Львовки, Усольской вол., гр. Круглов, который был растерзан самосудом.

Некоторые крестьяне, пытались уговорить толпу успокоиться, но безуспешно.

Вечером 8/III раздался призывный к вооруженному восстанию набат. Собралась новая огромная толпа, вооруженная всем, чем угодно, начиная от винтовки и кончая дубиной.
Эта толпа двинулась по разным направлениям: вдоль Самарской Луки по селениям на восток до с. Жегули, на юг — в с. Печерское и на юго-запад — в с. Усинское.

11 марта арестованных освободили, кроме т. Зимина, увезенного Новодевиченским отрядом.

Усолье, с обрисованными здесь событиями, было отправным пунктом крестьянского восстания в Сызранском уезде.

Крестьянское движение нарастало с удивительной быстротой.

В г. Сызрани было собрано новое, чрезвычайное, расширенное заседание пленума Уисполкома, городского Исполкома, Комитета партии РКП, 2 пункта Особого Отдела Во-сточного фронта и политических комиссаров местного гарнизона.

Развивающиеся события показали, что предупредить и ликвидировать восстания агитационными мерами немыслимо.

Расширенный Пленум решил обратиться к вооруженной силе.

Был образован Сызранский Военно-Революционный комитет (Ревком), со всей полнотой власти. Он сменил собою нормальный институт — Уисполком. Было об'явлено военное положение. Ревком завязал связи с ближайшими городами Самарой, Пензой и Кузнецком, откуда была оказана военная помощь.

2-й Сызранский запасный батальон был разоружен.

Ревком разослал разведку по селам, военные отряды, в городе произвел ряд арестов с целью предупреждения развития восстания в самом городе. К сожалению, до нас не сохранилось всех приказов Ревкома (их было только 4), но и из сохранившихся отрывочных протоколов заседания можно видеть, насколько решительно он действовал.

Так, например, в протоколе от 13 марта 1919 г. за № 5 мы читаем...

Начавшееся с 7 марта 1919 г. движение быстро, почти стихийно, захватывало одно селение за другим, распространяясь от северных границ уезда к югу, но не заходя далеко на юг, оно остановилось, примерно, на линии Сызрано-Вяземской жел. дороги.

Ход восстания в общем был довольно однообразен: в село являлся или отряд повстанцев или отдельные его представители, били в набат, собирали сход, зачитывали постановления восставших сел или печатные и письменные воззвания коменданта г. Ставрополя Данилина, (Домнина, Демина), делалось постановление о присоединении к восставшим или о посылке делегатов для призыва к восстанию в соседние села.

Местами эти сходы оканчивались арестами волостных и сельских должностных лиц.
Нередко селения отказывались от присоединения к восставшим, в других случаях, хотя и присоединялись, но, как например, в с. Троицком-Богородском, продвинувшись вместо наступления на Сызрань, до ближайших сел, разбрелись вскоре с полпути обратино ко дворам.

Вот несколько примерных агитационных постановлении, распространявшихся повстанцами.

„Р.С.Ф.С.Р.
Исполнительный Комитет Усинского Волостного Совета Крестьянских Депутатов Сызранского уезда 10 марта 1919 г. № 161:
Борлинскому Сельскому Совету
Усинский Волостной Совет доводит до вашего сведения, что наша волость, а также вокруг лежащие волости: Печерская, Усольская, Верхне-Мазинская, Ново-Девиченская, Шигонская и все Сенгилеевского и Ставропольского уездов восстали против коммунистов, которые грабили трудовое крестьянство.
Восстание разрастается вплоть до Симбирска и Самары, сформированы отряды и везде коммунисты свергаются и бегут от восставших крестьян в панике. Мы сегодня вновь с подошедшими к нам отрядами намереваемся взять Сызрань, почему просим и вас, граждане, присоединиться к восставшему крестьянству и сформировать отряды и известить близлежащие к вам села и деревни и кто с чем может итти на Сызрань. Для сведения посылаем копию телеграммы.
Печать.
Подписи: за председателя Хованов.
С подлинным верно: председатель Булкин.

„Препровождает копию телеграммы, копию отношения Усинского Волостного Совета от 10 марта с. г. за № 161 Студенецкому таковому же и просит немедленно сообщить Сгаро-Рачейскому Совету и другим.
Председатель Булкин.
Студенецкий Волостной Совет настоящую копию с копии препровождает Алешкинскому Исполкому.
Председатель (подпись).

Телеграмма.
Всеобщее восстание православных крестьян улучшается, восставшие села продвигаются до Курилина, коммунисты мечутся в горную сторону, нападение на Хрущевку отбито, отбивались в волости против 90 коммунистов, кавалерии с 250 пеших.
Коммунисты пытались к поджогу села но были отбиты, забрана в плен малая часть.
Кавалерия коммунистов убежали на Белый Яр.
Подписал Комендант Демин.
Военный руководитель Королев.
Копию подписал председатель исполкома Булкин.
Больше-Борлинский сельский исполком".

Вот еще образец агитационной прессы повстанцев:

„Постановление.
1919 года марта 10 дня, мы нижеподписавшиеся граждане Большой Борлы, Мало-Борлинской волости, Сенгилеевского уезда, Симбирской губернии, сознавая важность переходного момента от власти коммунистов большевиков к власти народа и цели поступки восставшего крестьянства поволжских волостей и других обременяемых вышесказанной властью берящею труд и приобретенное достояние народа, работника исключительно для своей пользы, что идет в разрез издаваемыми распоряжениями правительства об образовании среди населения коммуны, которая по мнению нашему должна проходить без болезненно но отнюдь не на штыках, а потому мы граждане села Большой Борлы всецело присоединяемся к сорганизовавшимся волостям уезда и призываем к означенному тяжелому моменту поднятию уровня крестьянина землероба и другие волости и уезда, т. к. в этом одном только можно видеть наше спасение от насильников коммунистов большевиков.
Вышеозначенное постановление граждане поручают сельским властям препроводить таковое нарочным в ближайшее селение, как можно в большом размере и просить прислать к нам же их мнения, по означенному вопросу".
Подписи.

„Настоящую копию Больше-Борлинский Совет препровождает Еремкинскому таковому же“.
Подписи.

Все постановления и воззвания носили более или менее однообразный, агитационно-информационный характер.
Были и такие информации, как в бывшей Самайкинской волости, что большевики восстали против коммунистов, что коммунисты реквизируют кур, что коммунисты хотят поделить собственность крестьян и т. п.

Наконец самой упрощенной формой призыва было заявление делегата одного села в другом с приглашением „примкнуть к ихней организации", без дальнейших комментарий о характере этой организации. И эти призывы не оставались не понятыми. Они понимали друг друга также, как умеют понимать друг друга дети, едва научившиеся лепетать непонятные для взрослых слова.

Такими путями „восстание" с 7 по 13 марта охватило 19 селений Сызранского уезда и, кроме того, в 5 селениях дело ограничилось простым выражением недовольства. Если иметь ввиду, что в 1919 году в уезде имелось около 240 селений, то оказывается, что, в сущности, „восстание" не было массовым. 18 волостей тогдашнего состава уезда вовсе не приняли ни какого участия в этом движении, именуемом „чапанной войной".

Однако, автору этих строк, случайно ехавшему из Москвы в Сызрань, как раз в дни этой „войны", уже в Рузаевке (где поезд был задержан на сутки—двое) пришлось слышать невероятные известия об огромных размерах восстания, разрушении железнодорожных путей, чуть-ли не на 100 верст в длину, взрыве мостов и т. п. По приезде в Сызрань, мы были свидетелями до последней степени напряженною настроения, созданного суровым режимом военного положения.

Центром восстания оказалось с. Усинское (Уса), в 25 верстах от г. Сызрани и в 120—от губернского города Ульяновска (Симбирска). Сюда стеклись главные силы повстанцев.

Здесь крестьянство оказалось наиболее активным и наиболее враждебно настроенным по отношению к власти. Здесь же оказалось и наибольшее количество винтовок, которых в официальных документах насчитывается около 300.
Это оружие, по-видимому, было занесено с фронта империалистической войны, с которой, как это общеизвестно, солдаты массами возвращались с оружием, с другой стороны, оно могло быть припрятано и после белых войск, очистивших уезд 3 октября 1918 года и отступивших за Волгу.

Повстанцы намеревались из Усинска перейти в наступление на Сызрань.

Первый небольшой отряд, состоящий из членов Сызранской и Самарской организаций Р.К.П. и из рабочих на туннеле по линии Сызрань-Батраки, отправившийся для ликвидации восстания, потерпел серьезное поражение.

32 человека из них попали в плен и зверски были растерзаны. Их трупы были привезены в Сызрань и были открыты в церкви бывш. женского монастыря для осмотра публики. Они представлялись чрезвычайно изуродованными. Фотографии с них хранятся в Музее Местного Края.

Для погребения их была создана комиссия, из протокола которой мы узнаем лишь несколько из этих жертв персонально, а именно:
фельдшерица—организатор детской столовой т. Смирново-Смирницких, делопроизводитель Биржи Труда А. С. Тарасов, т. Пузун - воспитанник эвакуированной в Сызрань Вольмарской учительской семинарии.

Имен остальных жертв Усинского зверства в документах не сохранилось. В память т. Смирницких постановлено было при библиотеке (ныне не существующей) имени Луначарского учредить комнату.

Все жертвы Усинска погребены при торжественной обстановке в центре города, в Кузнецком саду, в одной братской мо¬гиле, кроме 4 рабочих, увезенных для погребения в Самару.

После этой неудачи положение создалось весьма тревожное.

В Новодевичьем орудовал, „штаб крестьянской армии", в распоряжение которого и, по-видимому, безвозвратно отправлялись все арестованные повстанцами.

Наступление угрожало со стороны с. Троицкого.

Военные силы Сызрани были ничтожны — один только отряд рабочего полка из Самары.

При таких условиях совершенно понятны крутые меры Ревкома.
Подавление восстания вооруженной силой можно было начать лишь чрез несколько дней, когда подтянулась военная помощь Пензы, Самары и Кузнецка.

А между тем необходимость быстроты ликвидации восстания обусловливалась близостью Колчаковского фронта, из лагеря которого, как это видно из сведений Особого Отдела Восточного фронта, оно получало организующие силы.

Развитие восстания в нескольких прифронтовых уездах давало в высшей степени благоприятную почву для прорыва фронта и к переходу в наступление отступившей армии Колчака.

По прибытии военных подкреплений в Сызрань, Ревком направил их отрядами в различные пункты выявившегося крестьянского движения.

Вооруженных столкновений этих отрядов нигде, кроме Усинска, не было. В этом пункте произошло столкновение вооруженное на р. Тишереке, вблизи Губинского совхоза (бывш. имение Насакина), по подавлении которого ликвидация пошла столь же быстро, сколь быстро начало было развиваться восстание. Повсюду восставшие или сами прекратили свои выступления или — реже — сложили добровольно оружие по предложению военных отрядов.

В некоторых селениях, где восстание приняло было резкие и упорные формы, были произведены расстрелы, каковых более всего было в смежных волостях:
Усинской — 125,
Шигонской — 77,
Старо-Рачейской — 40
и Усольской — 29 человек, вместе с убитыми в стычках.

Подробные данные по этому поводу можно видеть в прилагаемой сводке.

Кроме этого, было, как это указано выше, много арестованных повстанцев — пленных кулаков.

В самом городе, благодаря своевременному разоружению 2 запасного батальона и введению строгого военного режима, восстания не было вовсе.

Однако, все же в городе было произведено много арестов лиц из буржуазных и сомнительных в лойяльности к Советской власти элементов. Одни аресты вызывались подозрениями в участии в восстании, другие — в качестве заложников.
Из числа арестованных в городе и, отчасти, приведенных из уезда, в г. Сызрани было всего расстреляно 43 человека.

13 марта повсюду в уезде волнения прекратились.

В соседних уездах, где прокатилась волна „чапанной войны", также быстро были ликвидированы все пункты крестьянских движений.

23 марта 1919 года по городу и уезду был расклеен приказ Ревкома № 4 следующего содержания:

„§ 1. Ввиду полной ликвидации кулацкого восстания в Сызранском уезде и восстановления Советской власти, Военно-Революционный Комитет считает необходимым передать всю полноту власти в уезде — уездному Исполкому, а в городе — городскому Исполкому.

2. Военное положение в городе и уезде еще не снимается и право снятия его предоставлено уездному Исполкому, по мере необходимости.

3. Для обеспечения полного революционного порядка городе и уезде остается усиленная охрана. Всем советски и партийным организациям оказать всякое содействие пр восстановлении и укреплении Советской власти.

4. Всем волостным и сельским Исполкомам исполнять в точности все законные требования и распоряжения высшей уездной Советской власти, помня, что волею самого трудового народа вся сеть Советской власти Республики призвана к одному великому делу: укрепить власть трудящихся и окончательно раздавить голову контр-революции и буржуазии.

5. Бессмысленное кулацкое восстание ликвидировано; это восстание дало только одно: три десятка изуродованных трупов самоотверженных защитников Советской власти, попавших в руки кулаков. С честью и клятвою мы похоронили этих товарищей. Пусть знают все, что каждая попытка богачей и кулаков, желающих под тем или иным видом вернуть старый порядок, будет в корне пресечена могучей рукой рабочего и крестьянина.

Военно-Революционный Комитет.


Так закончилась „чапанная война".

За ней по всему району восстания прокатилась волна раскаяния. Крестьянство само освоило нелепость тех лозунгов, под которыми оно восстало против коммунистов, в защиту Советской власти.

На смену постановлениям того типа, примеры которого мы привели выше, появились другие.

Вот несколько из них.

10 апреля 1919 года в с. Студенце состоялось общее собрание крестьян, в числе 300 человек, которое вынесло следующее постановление:
„Заслушав доклад т. Ковалева, мы поняли, что нас, бедняков, одурачили кулаки, спекулянты, помещики, которые нашим трудом набивали себе карманы.
Мы шлем проклятие всем негодяям, преступникам, буржуазии, угнетателям рабочих масс и будем стоять твердо за Советскую власть!
Да здравствуют наши вожди рабочих и крестьян: товарищи Ленин и Троцкий и доблестная Рабоче-Крестьянская Красная Армия!
Все декреты мы будем проводить в жизнь, а также приветствуем хлебную монополию, которая только и может нас вывести из беды"...

А вот еще пример.

16 марта 1919 года общее собрание Усольского Волостного Совета вынесло следующее постановление:
„Выслушав доклад товарищей коммунистов: политического комиссара штаба 4-й армии Соколова и заведывающего Усольскими мастерскими Фролова, обсудив выступление крестьян против коммунистов, благодаря гнусной агитации злодеев-кулаков... (неразборчиво)... клянемся товарищам коммунистам и Советской власти, что впредь такого явления не повторится. Даем обещание о приведении в жизнь коммунизма, усматривая в нем общее благо пролетариата.

Приветствуем идею коммунизма и от души желаем ее процветания для блага исстрадавшегося народа!
Долой буржуев, кулаков и мироедов, которые живут нашим трудом.
К культуре, к свету!
Товарищи, вперед!
Да здравстует Совет Народных Комиссаров, III Интернационал и Великие Вожди Всемирной пролетарией, тов. Ленин и Троцкий, несущие народу свет и свободу!
Да здравствует доблестная наша Красная Армия!"

В таком же духе были вынесены постановления и в других селениях Сызранского уезда, чрез которые прокатилась волна восстаний.



Источники: