Собственно, поскольку в ботанике я - дуб дубом, то о том, что оное чрезвычайно тонко и приятно пахнущее растение - гиацинт, я узнал только из заботливо воткнутой в тот же лоток этикетки от луковицы этого шикарного соцветия.
Зачем нам надо было пихать луковицы оного гиацинта в землю так рано - бог весть, захотелось быть готовыми к весне ;))
Википедия гласит:
Гиаци́нт (лат. Hyacínthus) — род растений семейства Спаржевые (Asparagaceae). Ранее выделялся в собственное семейство Гиацинтовые (Hyacinthaceae) или включался в семейство Лилейные (Liliaceae).
Надпись на этикетке "гиацинт" тут же услужливо предложила мне ассоциацию с водяными гиацинтами, о существовании которых я узнал лишь месяца полтора назад, будучи во Вьетнаме - там этими свободно дрейфующими растениями сплошь забита река Сайгон:
Ну, гиацинт и гиацинт - подумал я, только водяной ;))
Что вполне закономерно - ибо плавает ;)
Однако оказалось, что всё не так просто, и водяной гиацинт - вовсе даже не гиацинт ;):
Водяной гиацинт, или зеленая чума - оба эти названия принадлежат одному и тому растению, что, вообще-то, не удивительно. Но в нашем случае интересно то, что название растения, о котором пойдет речь, строго сопряжено с географией.
На юге, в тропиках и субтропиках, иначе как “зеленой, или водяной чумой” его не называют, а в странах с умеренным климатом все любовно именуют его водяным гиацинтом.
Хотя ни к чуме, ни к гиацинту это водное растение не имеет никакого отношения и зато отличается любопытной историей введения в культуру.
Далее - цитата из статьи С.Ижевского "Водяной гиацинт или зеленая чума" // "Цветоводство" - 2003 г. - №3:
Вероятно, многие тропические страны мира были бы сейчас богаче, им не пришлось бы затрачивать огромные средства на многолетнюю борьбу с одним из самых опасных водных сорняков, если бы посетители выставки хлопка в Техасе ограничили свои интересы лишь главным его экспонатом. Но обо всем по порядку.
В том далеком 1884 году, как и сегодня, устроители выставки для привлечения посетителей изобретали различные “приманки”. Тогда, помимо обычных аттракционов и дешевых распродаж, была приготовлена особая “изюминка”. В центре помещения в небольшом водоеме плавало диковинное растение из Венесуэлы с изумрудными листьями и элегантными сиренево-лиловыми кистевидными соцветиями, которые напоминали любимые всеми гиацинты.
Посетители выставки охотно покупали розетки тропической “экзотики” для своих прудов и бассейнов. Растения эти удивительно быстро размножались. Счастливые владельцы раздаривали роскошные цветущие экземпляры соседям.
Но очень скоро всеобщее восхищение сменилось тревогой. Наряду с неоспоримыми декоративными достоинствами красавец обладал одним неприятным свойством — поразительно высокой скоростью вегетативного размножения. Одна розетка за 50 суток образовывала до 1 тыс. отпрысков, каждый из которых, в свою очередь, вновь начинал делиться. И без высшей математики легко подсчитать, что за 3 месяца одно растение превращалось в миллион, а за полгода — в триллион экземпляров!
Подобные цифры для любого нашего растения — настоящий курьез, ведь из огромного числа его потомков выживают единицы. Потому Земля и не покрывается сплошь чрезвычайно плодовитыми одуванчиками, щирицами или березами. Но в случае с водяным гиацинтом дело обстояло иначе. Завезенная издалека эйхорния в новых условиях абсолютно ничем не повреждалась и никем не поедалась. И потому выступала в “школе Природы” в качестве редкого наглядного пособия, показывая, на что, в принципе, способна эта Природа. Из прелестного декоративного растения водяной гиацинт стремительно превращался в “зеленую чуму” — злостный сорняк, заселяющий водоемы.
Его буйное размножение и способность жить, не только прикрепившись к грунту, но и свободно плавая на зеркале воды, привели к тому, что на юге США эйхорния быстро покрыла поверхность множества водоемов: медленно текущих рек, прудов, озер и даже огромных водохранилищ. Экзотическое растение стало препятствием для навигации, рыбной ловли, ирригации, буквально забивая оросительные каналы. Попадая на рисовые чеки, оно покрывало их сплошным ковром, обрекая крестьян на голод. Остановить распространение эйхорнии по миру, казалось, уже было невозможно. За несколько десятков лет она распространилась по всем тропическим и субтропическим регионам и заполонила водоемы Австралии, Африки, Азии.
Нужно было что-то делать с этой “зеленой чумой”. Одно время предполагали — неограниченному росту сорняка могут помешать животные. В Африке большие надежды возлагали на гиппопотамов. Однако даже эти гигантские пожиратели растений не оправдали ожиданий — скорость размножения эйхорнии превышала темпы ее поглощения. Не дали ощутимых результатов механические способы борьбы: скашивание, выдергивание. Только использование гербицида 2,4-Д, распыляемого с самолетов или специальных судов, позволяло на короткое время очищать водоемы. Но применение этого опасного препарата вскоре повсюду было запрещено.
На борьбу с зеленой напастью тратили огромные средства. И все напрасно — “зеленая чума” явно выходила победителем в этой схватке. Но, как это не раз случалось в истории, человек все-таки нашел выход из, казалось бы, безнадежного положения. Справиться с водным сорняком помог биологический метод, суть которого заключается в том, что для борьбы с чужеземным организмом завозят естественных врагов, сдерживающих темпы его размножения. Ученые нашли их в Южной Америке — несколько видов жуков-долгоносиков, растительноядного клеща, бабочку-огневку. После того, как было доказано, что эти беспозвоночные ничем, кроме эйхорнии, не могут питаться, их развезли по всем странам, где она буйствовала, и выпустили в водоемы.
Обнаружив несметные запасы корма, прожорливые насекомые и клещи стали быстро размножаться и расселяться. Буквально на глазах среди плотных зарослей эйхорнии начали появляться “дыры”, растение явно слабело и под натиском появившихся едоков постепенно отступало. К тому времени во многих странах уже нашли применение эйхорнии. Ее начали повсеместно использовать в качестве удобрения и на корм скоту. А в Индии даже разработали способ получения бумаги из зеленой массы эйхорнии. Так человеку удалось справиться с экологической проблемой, которую сам же он и породил. На этот раз джина удалось загнать обратно в бутылку.
Водяные гиацинты на Меконге тоже были мной замечены - но уже не в таких количествах, как на реке Сайгон - видимо, с ними тут удаётся справляться, или вода менее богата минеральными веществами, чем в Сайгоне:
